МАНСАРДА НА УТЁСЕ

(новелла, подаренная моими противоречивыми эмоциями жарким летом 1998 года)

...С океана дул тёплый летний бриз. Гребешки волн переливались в лучах заката миллионами искрящихся брызг, создавая в воздухе необыкновенные радужные блики. Яркая линия пляжа с исполинскими пальмами простиралась далеко к горизонту. А над самым берегом каким-то чудом навис огромный утёс, поросший ослепительно-бирюзовой зеленью удивительных тропических растений. Чуть уловимое жужжание невидимых насекомых лишь временами нарушали крики чаек и альбатросов, носившихся над водой.
Казалось, эта нетронутая и дикая глушь принадлежала только себе, но, приглядевшись более внимательно, можно было различить на самой вершине утёса уютный деревянный домик с мансардой. Скрытый от людских взоров кустарником и лианами и окутанный буйной растительностью, он казался здесь чем-то сверхъестественным и таинственным. Однако, одинокий домик был вполе реален и обитаем.

...Она сидела в открытой мансарде, нежась в лучах заката. Лёгкая загадочная улыбка озаряла её лицо, а взгляд был устремлён куда-то вдаль. Время от времени Она лениво откидывалась в кресле, небрежно поправляя свои разметавшиеся каштановые пряди. Её опьянял парящий в воздухе аромат солёной морской воды, магнолий и множества цветов, которыми была увита терраса мансарды и о названиях которых Она не имела ни малейшего представления. Её умиляла вся эта атмосфера тишины, умиротворения, спокойствия и в то же время – свободы и полёта. В её глазах, слившихся с цветом океана, сияло неподдельное счастье.

Внезапно скрипнула дверь, заставив её обернуться, и в мансарде появился Он. Он часто входил вот так: легко и стремительно, тихо наклонялся над ней, перебирал кудри, в упоении целуя её красивую шею, а затем в каком-то безотчётном порыве подхватывал, крепко прижимал к себе и осыпал поцелуями всю – до кончиков пальцев. И только ему Она дарила свою особенную неповторимую улыбку, в которой слились воедино её любовь, страсть и яркий свет здешнего южного солнца. Иной раз они не замечали стремительного течения времени и приходили в себя, только когда лучи заходящего солнца золотили верхушки деревьев и заливали тёплым ласковым светом мансарду. В такие минуты Он отходил на несколько шагов и издали любовался взлётом её бровей, прекрасными умными глазами, обрамлёнными пушистым пеером ресниц, упрямым носиком и тонко очерченной линией подбородка. Она замечала устремлённые в её сторону восторженные взгляды и кокетливо усмехалась, зная, что любима им: и не за эти лучистые глаза, гибкий стан или смешливый характер – Он любил её не за это, а вернее, не только за это. Будучи взрослым мужчиной, Он прекрасно сознавал все недостатки, которыми наделён любой человек, и которые были и у неё. Наверное, Он и сам не мог сказать точно, за что же именно Он так обожал её, но в одном был твёрдо уверен: Она была любима просто как Женщина.

Вдали от гомона людской толпы, они были здесь совсем одни, и это доставляло им необъяснимую радость. На рассвете Он спускался на прибрежную полосу, куда причаливали рыбацкие лодки, и приносил сверкающую рыбу, огромных крабов и множество других морских даров, на некоторые из которых Она смотрела даже с некоторой опаской, а потом фантазировала на кухне, готовя на пальмовом масле изысканные блюда, приправленные острыми заморскими специями. А когда шорох прибоя, напевая свою вечную заунывную песню, был не в силах её убаюкать, Он протягивал ей бокал с каким-то искрящимся напитком, после первого глотка которого Она сначала морщила носик, потом в её зелёных глазах начинало сквозить неприкрытое недоумение, только затем оно сменялось удивлением и буквально через секунду – каким-то почти полудетским восторгом. На щеках играл румянец, появлялась улыбка, и Она засыпала в его объятиях.
«Спасибо, кальва-а-ааадос», - тихо шептал тогда Он.

Он, её любимый, был так не похож на избалованных женским вниманием и искушенных в интригах так называемого «высшего света» её прежних партнёров... Он не был лучше их (ведь многие из них были отнюдь не так уж плохи и заносчивы, как могло показаться на первый взгляд), и не был хуже... Он был другим. Особенным. И этим было всё сказано...

Они часто бродили вместе по откосу, и Он срывал для неё и бережно раскладывал по всему домику диковинные цветы, приносящие странные пьянящие ароматы. Каждое из этих творений природы, наверное, имело своё витиеватое треднопроизносимое имя, но они никогда не пытались узнать эти имена, ведь любой цветок сам рассказывал свою особенную историю, напоминая им о счастливом времени, с которым он был когда-то связан. Она любила срывать нежные бледно-розовые, лиловые и кремовые лепестки и, смешав их, наблюдать за лёгким неслышным падением многоцветного облака на деревянный пол мансарды. И это парящее сказочным эльфом облако не только воскрешало в памяти приятные и волнующие воспоминания, но и каким-то чудом дарило уверенность в будущем, которое казалось ей счастливым и незыблемым.

...Но вдруг однажды в один из таких безоблачных дней с океана внезапно подул холодный порывистый ветер; он подхватил, закружил и унёс в открытое окно мансарды несколько шелковистых лепестков со стоящей на подоконнике вазы с цветами. Вздрогнув, Она стремительно кинулась закрывать окна, с недоумением глядя на не предвещающее ненастье светлое небо.

Однако, за считанные минуты всё вокруг внезапно и разительно переменилось: в мансарде резко похолодало, громко зашелестела листва, ударяясь о стёкла, а над самой водой тяжёлыми свинцовыми глыбами нависли тёмные тучи, рассекаемые, словно острыми лезвиями, ослепительными вспышками молний и сопровождаемые оглушительными раскатами грома. Вслед за этим полил сильный ливень, - но это был не просто обычный в этих местах кратковременный дождь – это был грохочущий шквал разбушевавшейся стихии, какого Она не наблюдала никогда в жизни. И хотя Она любила сидеть вечерами в мансарде и под задушевный шёпот дождевых капель мечтать о чём-то, облокотившись на его сильное плечо, теперь всё было по-другому, и Она не пыталась скрыть своего панического ужаса перед неожиданно разгневавшейся природой. Сидя в углу и съёжившись от холода, Она вздрагивала всякий раз, когда оказавшиеся вдруг хрупкими стены домика сотрясал очередной порыв ветра.

Внизу послышался громкий стук закрывшейся двери, и Он быстро поднялся к ней по лестнице в мансарду, весь мокрый от дождя и испачканный бурой глиной. Но Она не обратила на это ни малейшего внимания, ведь в одну минуту ей стало спокойно и уютно, и все страхи, совсем недавно мучившие её, ушли словно сон.

Глядя на её испуганное лицо, Он не сказал ни слова, а только подхватил на руки и понёс вниз в спальню, где шум был не так слышен. Ощущая ласковое поглаживание по голове и слыша его тихое нашёптывание, Она находилась в блаженной эйфории внезапно нахлынувшего на неё счастья.

Что было для неё счастьем? Наверное, на то оно и счастье, что его невозможно описать обычными словами, подстроить под привычные понятия и догмы. Его лучистые глаза, излучающие любовь, его тёплые ласковые руки, его сила и твёрдость, его звенящий заразительный смех – это и было её счастьем. Отполированный солнцем, ветрами и дождями гранитный утёс, этот миниатюрный домик с удобной мансардой, травы и цветы, наполняющие воздух наркотическим дурманящим запахом – это тоже было её счастьем. Но самое главное счастье было в единении их душ, когда не нужны лишние слова и фразы, достаточно только мимолётного взгляда или движения. Это было именно то счастье, которое нельзя измерить ни богатством, ни пышной роскошью, это было необъяснимо и непонятно ни для кого из окружавших их людей, и именно поэтому они так стремились к тишине и уединению. И если люди и впрямь созданы подобно двум половинкам яблока, одиноко блуждающим в необозримых просторах Вселенной, наталкивающихся в изнурительном поиске гармонии на разочарования, страдания и крушение надежд – то их половинки нашли друг друга.

...Её разбудили ослепительно-искрящиеся лучи утреннего солнца. За распахнутыми окнами размеренно шелестел океан.
Прекрасная как мечта, причудливо изогнутая раковина с дивным перламутровым оттенком таинственно мерцала на столике у её изголовья. Протянув руку, Она почувствовала исходившее от раковины тепло и, невольно коснувшись губами её гладкой поверхности, внезапно отшатнулась. Из глубин исходил странный непонятный звук: как будто вновь вернулся вчерашний кошмар. Вздрогнув, Она зажмурилась и...


...снова открыла глаза. На письменном столе настойчиво звонил телефон, принтер с визгом остервенело печатал очередной "глубокомысленный" трактат, а вокруг шипела безразличная людская масса. Не желая верить происходящему и беспомощно озираясь, Она постепенно начинала осознавать окружающую её действительность. С горечью усмехнувшись знакомой ироничной улыбкой, Она вдруг уверенно бросила взгляд, полный гордости и вызова, искренне веря в существование мансарды, утёса, безбрежного океана...

И – как знать? – может быть однажды Она снова увидит сказочный сон и, проснувшись, с удивлением обнаружит, что уже давно не спит, а её волшебная сказка продолжается...